1. Таинственным знаньем пронизана память, Подземные воды горят от свечи, Трепещет и искрится бледное пламя И в судьбы столетий бросает лучи.
2. Как будто сам Бог у меня за спиною (Треножник из бронзы украсила вязь), Он водит моею дрожащей рукою, Небес и земли повелитель и князь.
3. Я вижу, как рушатся царские троны, Когда их сметает людской ураган, Республику сделает хуже короны И белых и красных жестокий обман.
4. Суровый правитель появится в мире И в тине погрязнет ладья рыбака Ведь войн не унять самым ласковым лирам, И быть деспотизму в грядущих веках.
5. Уходят они без тяжелых сражений, Страну обоюдное горе гнетет, Кому же Нарбонн с Каркассоном поверят? Когда же смиренье в два сердца войдет?
6. За что будет выклеван глаз у Равенны И вырастут крылья у яростных ног? Пусть двое возводят Туринские стены: Свобода для Галлии выше тревог.
7. Вознесся глава фанатической секты, Чьи волосы огненным вспыхнут костром, Четырнадцать мудрому верят проекту; Крестом, как мечом, сокрушая добро.
8. Быть часто во мгле и свободе и солнцу. Попал Гелиополис в тягостный плен. Он данью и злом будет дико раскромсан И высосет Адрия кровь его вен.
9. Ну как, Ромулоиды, тяжко на свете? На вас африканская буря идет, И львиным прыжком наказующий ветер Мальтийские земли за глотку возьму.
10. Сержанты в строю возле клетки железной Где мучатся семеро царских детей, Под ними разверзлись все адские бездны Старик и ребенок во власти смертей.
11. С Сицилией вместе в единой орбите, Неаполь крепит королевство Леон К союзу пожары и меч подключите: Мозг Рима потерпит ущерб и урон.
12. Он лестно дорвется до власти порочной, Позер и скотина, воспрявший с низов. Он звезды сорвет политической ночью. Вероною правит хвастливая кровь.
13. Не зря поспешили изгнанники клясться Властителя силой с поста устранить, Пусть в шахтах секреты врагов сохранятся, И заговор старец сумеет разбить.
14. Славянский народ под ненастливым знаком, Их тюрьмы и песни царям их не впрок, На смену придет, как священный оракул, Схоласт и догматик и ложный пророк.
15. Нам Марс угрожает военного силой, Сквозь семьдесят битв предстоит нам пройти, Должно быть, и церковь сорвется в могилу, От зла никого не удастся спасти.
16. Чума и война, человечество вздыбив, Столетья ведут к моровому концу, И выплеснет пруд пресноводную рыбу, Чтоб звезды летели навстречу стрельцу.
17. Лет сорок быть радуге с новым потопом, Огромною аркой блеснув над водой, И сорок лет засуха пыль будет сыпать на тропы И сеять пустыни под гиблой звездой. 18. Зачем не едины беспечные галлы? На Францию новый идет Магомет! Италия! Море качать корабли не устало! Марсель! В парусах неприкаянный свет.
19. Все небо в огне из-за змиев бездушных. Прольется испанцем троянская кровь, И вождь побежденных, врагам непослушный, В болотной глуши стал разыскивать кров.
20. Во Франции ставят чужие палатки, И грохот орудий раздался уже. Тур, Нант и Блуа на позиции шаткой, Шатаются Реймс, Орлеан и Ажан.
21. Не бойтесь пока что загадочной глины, Насквозь пропитавшей сырую скалу, Оттуда, из бездны, и вырвут актиний, Как зверя, врученного новому злу.
22. Разруха и смерть оседлают науку. Вся жизнь потеряет и ценность и смысл, А Лангр и Оттон ждут и стужа и муки, От войн и Шелон не поднимется ввысь.
23. Кабан с леопардом в неистовых схватках На Марсовом поле встречают восход, Орлиные крылья близ солнца так ярки, Орла леопард, как спасителя, ждет.
24. Пусть небо осудит поверженный город. Орел позабыл уцелевших врагов, Хотя Мантуя и Кремона нескоро Забудут про боль от былых батогов.
25. Мне дорог поборник отверженных знаний, Вчерашний еретик, сегодня — герой, Честь пастору, что обновит мирозданье, Хоть древнее стало седою золой.
26. Большой человек погибает от молний. Паденье другого предчувствует ночь. Конфликт Реймс и Лондон надолго запомнят. Тосканье холеру осилить невмочь.
27. Страшитесь паденья Кайенского дуба, Зарыто сокровище где-то вблизи, Но глаз смельчака, что его раздобудет, С разбега копье боевое сразит.
28. Пусть башня у Роны трепещет от страха: С Испании двинулись стаи фусте. О, Либра и Таурус! Все станет прахом, Скот, люди, довольство не выживут здесь.
29. Моим современникам трудно поверить В железных амфибий морей и земли, Но эти чудовища выйдут на берег, Крутая волна закипает вдали.
30. Потрепано бурями странное судно, И видят неведомый порт паруса. Но ветку от пальмы 2 всем выловить трудно, И смерть с грабежами клеймят небеса.
31. Знак солнца троих награждает победой Нежданною: льва с петухом да орла. Вся Франция вытерпит войны и беды, Монарх Кастильянский войны не узнал.
32. Величье империи все-таки сгинет, И скипетр положит такая страна, Земель завоеванных нет и в помине, Остался без зерен кровавый гранат.
33. Шатается мост у огромной равнины. Лев цезаря сильное войско ведет, Он лапой весь град норовит опрокинуть, Но только запоры с ворот не собьет.
34. Парит над окном эта хищная птица, Предчувствуя в Галлии рокоты битв. Боль слабых, поверь, в торжество превратится, И добрые знаки растут из молитв. 35. Глаз в шлеме златом, как в тюрьме или клетке, Он выбит, падучею ставши звездой, В турнире лев старый был менее крепким, Чем хитрый, отчаянный лев молодой.
36. Я знаю: монарх, наконец, пожалеет, Что прежде щадил он врага своего. Врага устраняют жестокой идеей, Казнив всю родню и всех близких его.
37. Волною вечерней тот порт не шатает, Затоплено солнце под гладью морской. Мосты и гробницы вражда разметает — Великий народ воевал сам с собой.
38. Здесь солнце с орлом достигают победы И милость поверженным громко сулят. Но кто остановит грядущие беды? Мечте об отмщенье поверженный рад.
39. Вождя задушили в его же кровати За то, что обычай и честь предавал. Теперь трех империй никчемны печати, Раз писем с пакетами труп не читал.
40. И Константинополь закон свой изменит, Пришедший с Египта составит эдикт, Так тягостен звон отуреченных денег, И дух безрассудства в реформы проник.
41. Немногих бежавших печаль да покинет (Осада сжимала весь город в руке), Пусть мать обнимает спасенного сына, Принесшего письма и яд в узелке.
42. Где спрятаны кости влюбленных и Пселла? Их дьяволы ищут в погасшей золе. И десять апрельских календ преуспели Воспрянуть из сумерек в Готтском числе.
43. Пусть смены империй командуют миром, И пусть потрясенья страшат королей, Нам мысль, как колонну, оставил Порфирий, Приветствуя высь на щербатой скале.
44. Наступят жестокие годы лишений, И воск будет стоит дешевле, чем мед. Монахи и пастыри — жертвы гонений, И ветер безбожные песни поет.
45. Догматиком создана новая вера. Все зрелища славят великий обман. Зверей благородною меркою мерят, И зло как добро преподносится нам.
46. Великий огонь падал с гневного неба. Три ночи стонала от взрывов земля. Верь в чудо, напуганный, где бы ты ни был, Нам Экс и Миранд горевать не велят.
47. Женевское озеро вытерпит скуку Надменных, пустых и коварных речей. Чинушам и всем дипломатам наука: Не верьте в политику мертвых лучей.
48. Все гаснет, все гибнет и рушится в Лету. Я слышу биенье последних сердец. Пять тысяч годов да еще пять веков жить осталося свету, И наша история встретит колец.
49. Проснется Восток в восемнадцатом веке. Там даже снега оживут под луной. Весь Север великого ждет человека: Он правит наукой, трудом и войной
50. Какая страна родилась в океане, Где праздник справляют однажды в четверг? К ее берегам мысль с энергией тянет, И тянет ковчеги для наций и вер.
51. Когда три созвездья приходят в смятенье, Реформы повенчаны с мраком и злом, Спаси, Бог, Италию с Францией от столкновений; Ведь смутное время в их земли пришло.
52. Два зла Скорпион совместил воедино: Великий подвижник так зверски убит. Европа утратила лучшего сына, И церковь и трон там чума навестит.
53. Пусть новое золото люди добудут И много найдут серебра в рудниках, Но миру от этого счастья не будет: Законы и совесть рассыплются в прах.
54. Злой людям придется дышать атмосферой, Раз деспот возглавит кровавый совет, Когда переменит законы и эры Двух яростных бунтов мятущийся свет.
55. Растут в городах вавилонские башни. На стены их брызжет народная кровь, И весь небосвод будет гневом окрашен, Чума с грабежами появится вновь.
56. Позднее иль раньше придут перемены. Гоненья и ужас никто не смягчит. Луной правит ангеле вскрывающий вены, И небо дымящейся кровью чадит.
57. Итак, договор разрывается в клочья, И кровь потечет из словесной борьбы, Раз солнце и меда и сливок захочет, То гневом пронизаны зовы трубы.
58. Вам странен уродец с двумя головами? И будет четыре руки у него, Но, если уж праздник Аквилла прославит, Фоссан и Турин убегут от врагов.
59. Осыпан был пеплом изгнанников остров, На смерть их ведет хромоногий маньяк, Их жгут на кострах подлецы и прохвосты, Но слово погибших пробьется сквозь мрак.
60. Рожден близ Италии дерзкий воитель, Империя будет в мятежной стране! Но сколько солдат за тебя перебито, Чудесный мясник, в безуспешной войне.
61. Республика дышит несчастьем и грязью, Зато разрастется ее аппарат, С ней Швеция рвет ослабевшие связи, И беженцам трудно спастись от утрат.
62. Огонь, наводненья, бессильные скиптры — Источник страданий и тяжких потерь, Латонский цикл в бедствия будет зарытым, Не скоро добро приоткроет нам дверь.
63. Нас прошлое хлещет ударами плети, Весь в ранах был долгий, но мертвый покой, И взрослыми станут спасенные дети, И жизнь будет взорвана новой войной.
64. Все небо звенело от воя драконов. Свет солнца был виден и ночью и днем. Кабан с человечьим лицом рвет законы, И речи зверей полыхают огнем.
65. От молний страдает невинный ребенок. Дофин без руки в королевском дворце. Вся жизнь будет взорвана бунтом и стоном, И трое знатнейших — в терновом венце.
66. Поля и сады этой вести не рады, И крыши домов побелели как мел. Избиты отчаянным штормом и градом Вивере и Торнон, Монсерра и Праделд.
67. Везде распростерлись разбои и голод, И жизнь обезрадит земные пути, Травой зарастут опустевшие села, И нет молока в материнской груди. 68. Жестокие муки ждут трех невиновных. Какой же род пыток для них изберут? Отраву иль шпаги гвардейцев злословных? Нет, рот им большою воронкой заткнут.
69. Мир губят война, грабежи, наводнения... И знайте, достигшие горных вершин: Из хаоса трудно создать возрожденье Руины на дне неспособны ожить.
70. Приходят из Персии вести дурные, Там все под дождями, разбоем, войной, И жребий такой же вся Франция вынет, Готовясь стать новой, бесстрашной страной.
71. Враг трижды захватывал город у моря, И трижды его отбивали назад, С испанцем, с Италией, с варваром Франция спорит, Пожар, блеск кинжалов идут на парад.
72. Да, жителей прежних не станет в Марселе, Спасались повсюду, включая Лион, Убитых и пленных смогли сосчитать еле-еле, Число их составит почти миллион.
73. Тунис и Алжир расшевелены персом. Пять штурмов французам легко ли сдержать? Леон с Барселоной пока что не тронуты бесом, И горько Венеции бурь поджидать.
74. Их парус летит на свиданье с Эпиром, Стремясь Антиохии помощь подать, И черные волосы вьются над миром, Чтоб рыжебородым пришлось бедовать.
75. Сийенский тиран овладеет Савоной, И Форт не подпустит рои парусов. Две армии рвутся к дорогам Анконы. Вождь! Страхи похуже взбесившихся псов!
76. В столетьях останется жесткое имя. Рок дарит трем судьбам наследье свое. Не злоба веселье народа поднимет, А дело, которое совесть найдет.
77. Сам Гордый Нептун черный парус заметил В Калькре, когда флот огибал Рошеваль. Кто ж умер, коня избивая злой плетью? И меж двух морей воцарится печаль.
78. Народ домогается новых жакерии, Разделится поле гражданской войной. Ослабнет железная воля империй, Былое растоптано гневной сестрой.
79. Предвижу борьбу городов меж собою, Борьбу без оружья за право на жизнь. В Ажане и Эксе оплот монополий, Б ордо и Тулузу им надо загрызть.
80. Расколото молнией небо Бургондцев, К худому шестая планета блестит. Чудовищный зверь стал бродить у колодцев, И бунт всю весну на дорогах свистит.
81. Смерть правит и Каппой, и Тетой, и Ламбдой. Сойдет справедливость с распутья дорог. Когда же законность подружится с правдой, И судьи — их девять — уйдут от тревог?
82. Боятся за будущность Австрия с Веной, Решение вынес Великий Совет. Здесь ветер трясет деревянные стены И красит колонны в рубиновый цвет.
83. Шилон-чужестранец поделит добычу, И гневом окрашены Марс и Сатурн, Латинцев с тосканцами страхи разыщут, И Греция ждет пробуждения бурь.
84. Великого тенью огромной накрыло, Кровавый фонтан бьет с отчаянных драк. От копоти с солнца все небо дымилось, И диск всей луны провалился во мрак.
85. Король опечален ответами леди, Послы опасаются жизнь потерять, Гнев, злоба и зависть стремятся к победе, Великий не в силах на братьев напасть.
86. Высокие подвиги ждут королеву, Она на коне поскакала нагой, Над речкою грива пылает от гнева, К чему приведет этот яростный бой?
87. Столкнулись великие скалы друг с другом, И рушится город в провалы земли, Из кратера лава расплескана к Югу, И брег Аретузы был кровью залит.
88. Любовь может стать божеством и болезнью... Но есть ли согласие церкви на брак? Венец для великого держат над бездной. Для бритых голов он гонитель и враг.
89. Быть в Мозеле яростным островитянам, И люди Луары во власти смертей. Вот город морскую погоню притянет, И с башен видны паруса кораблей.
90. Неистовый монстр будет родом с Оргона. Пусть колокол бьет в Пуатье и Бордо. Рой парусов подплывает к Лангдону, И Францию ждет Трансмонтановский гром.
91. Мы сами затеяли адские войны, А Бог создал нас, чтоб мы были людьми. Копье и мечи вижу в небе спокойном. Быть бедствиям, многие лягут костьми.
92. Недолго царили покой с милосердьем, Хотят взять реванш грабежи и разбой. Ведь треть миллиона осудят созвездья. Что ж! Смерть или плен обещает нам бой?
93. Италию будет знобить от волненья: Не верят друг другу орел и петух. Никто не избавит их от опасений. В испанцах и кельтах дух злобы потух.
94. Война впереди, а не сон о свободе, Хотя и убит был Селимский тиран. В ком вспыхнула совесть, тот к мести негоден, И страхом почет этой женщине дан.
95. Одним близнецом монастырь был построен На крови героев с крестом на груди. Здесь слава Вописка не знает покоя, И орден могуществом мир удивит.
96. Падет фанатичная страсть к разрушеньям, Раз вера тверда точно лучший гранит Безбожное слово подвержено тлению, И злой фанатизм наш храм не сразит.
97. Ни меч, ни пожары того не достигнут, Что может взять дьявольски хитрая речь. Пойми же, король, что иллюзии гибнут, Что крови напрасно ненадобно течь.
98. В Фессалии, в Кандии тысяч пять пало, Конец авантюрной затеи вождя... Он скрылся, и бурей корабль не свалит, А мертвые в небо чужое глядят.
99. Союз трех правителей помнят столетья. Весь мир обагрен небывалой войной. Потомки! Нарбонн наш исхлестан был плетью, И трупы на улицах помнили бой.
100. Весь воздух рад серой и ласковой птице, Что ветку от пальмы держала в когтях... Большая война, наконец, прекратится, Хоть умер ведущий народы сквозь страх.
II.I. Историк, вновь раскрывший книгу, Увидел в ней всех своих друзей. И в тот же миг, свет звук издал, подобно крику. Родился маг, друид, волшебник для людей. II.II. Воскрес, сказал он сам себе, Теперь настанет равновесье в мире. Виток замкнулся временем в судьбе И две звезды родились, в Большой Медведице и в Лире. II.III. Великий маг из всех времён Родился на земле, не замеченный никем. Огромный путь в кольцо сложён. Кто разорвёт его затем? II.IV. Друид, хранимый своим же наговором, Великой формулой из слов, Уходит жить вновь в свои зелёные просторы. Он духом родился и действительно готов. II.V. Хранила долгие века его дорога. Его имён не перечесть. Эль Бад, Тризариум, Хольдар и Дрого, Ги Верий, Мерлин, Чадро Смерсь. II.VI. Настало время вернуть артефакты Анлантиды, Тринадцать артефактов для героя. А где маг, там и король - сын Лигаиды, Справедливостью выделен из строя. II.VII. Великое время на землю пришло - Восход аватары, хранимый Россией. Путь виден другого из Индии в Тибет, чтобы стало светло В одеяниях белых. История его наречёт новым мессией. II.VIII. Все пути начинаются и ведут к единенью. Через тернии к звёздам и времени забытых чудес. Но первое, о чём маг попросил, это прощения, Чтобы всё имело в мире, насыщенный вес. II.IX. Он очень долго не был воплощён И в том есть также причина божья. А воплотившись в новом мире, маг был удивлён - Насколько равновесье в мире стало хрупко, что идти необходимо осторожно. II.X. Закат пылал, как никогда. В лесу был праздник. Забытый лесом маг, казалось, навсегда Нёс свет и справедливось сквозь чащу безобразий. II.XI. И первое, что маг узнал - Природа изменилась, она на грани срыва. Смотрел он в землю - её не узнавал. Деревья и те уродливо росли, нет гармонии, всё некрасиво. II.XII. Медленно птица летела в ночи. Лес невидимой тонкой защитой Лёг у героя в ногах и зашептал - помолчи, Здесь начинается мир неземной. II.XIII. Эмоций давно не слушал герой. Коня за уздцы, пришпорил и в лес. В трущобе тропою лесной Судьба его и коня погнала с криком: здесь! II.XIV. Герой был из рода под знаменем галлов, Привыкший быть один, не ведая страха. Вокруг лес из дубов в три охвата Ещё не знал, что мир на пороге у краха. II.XV. Остались друиды в лесах и их магия. Но римляне, свой страх поборов, Кельтов потеснив, вторглись к бритам без особой отваги. Леса, поля и деревни небо зажгли от костров. II.XVI. Друиды войну и не знали, Охраняли леса, как могли, Бриты и кельты храбро дрались, но пали. Римляне леса вместе с друидами жгли. II.XVII. Но это наступит не сразу, Во времени - сто лет по-земному. Но земля распространяет заразу, Сменяя цивилизации, подвергаясь закону. II.XVIII. Один из друидов, Мерлин, в то время и жил. В Голдбери был замок и храм, разрушенный после. Мерлин не раз те места посетил И леса, сожжёные возле. II.XIX. Тогда о Риме не знали, О коварстве и подлом распутстве. Друиды и ведьмы меж собой воевали. И та война была сродни безумству II.XX. Герой прискакал на белом коне К пятьсотлетнему дубу. Дорога закончилась. Юноша узрел, как во сне, Замедлилось время резко и грубо. II.XXI. Медленно коня повернув, с тяжестью в сердце Галлов король поскакал по дороге назад. Вдруг конь, как вкопаный, встал. Даже не верится, Пред героем в белой одежде старец возник, совершавший древний обряд. II.XXII. "Ты - галлов король, я - старейший друид", - Молвил старец, не называя имён. Вот - посох, с ним разум всех победит. И исчез также внезапно, словно богом рождён. II.XXIII. Скорей домой с великим артефактом И положить его пред всеми на круглый стол. Одинадцать великих поставлены пред фактом. Вот - посох. Его в будущем не отыщет кровавый монгол. II.XXIV. Двенадцатый рыцарь завершает цикл, Ему Мерлин отводит пустое место напротив короля. То - гиблое место, колющих игл, Зона бедствий, на которое способна земля. II.XXV. Артур обводит всех взглядом. На столе лежит Эскалибур. Ради справедливости и мира, рыцари будут рядом. Они последний оплот у друидов, входящих в сатурн. II.XXVI. Друидов великих осталось немного: Иные ушли на века, растворившись в межвремье, Другие сожжены, а третьи в дороге. Не всегда среди похорон бывает веселье. II.XXVII. Но Артур и Мерлин лишь знают причины. Двенадцать рыцарей хранят артефакты сполна. Освещают замок догорая, лучины, Но ужасная поступь тьмы за спиною видна. II.XXVIII. Тринадцать за круглым столом: Артур, Бранс, Гортингер, Гвендолаи, Лугх, Ланселот, Падаэн с Маасом, Керидван, Фал, Клерик, Керауннос и Атман. II.XXIX. Судьбою изложено и магом скреплённое. Разве данное изменить, то, что богом дано? Не все, хочется верить, карты краплёные, Не у всех лица застыли, как кадров немое кино. II.XXX. У них сила, подвластная небу. У них сны, подвластные Майя. Что же Мерлин невозможного требуешь, Когда за Мордредом целая стая? II.XXXI. Так уж судьбою признано было, Что артефакты в межвремье забросят. Но чтобы найти их - ушли рыцарей силы. Потомки истины не знают и вряд ли об этом кого-то распросят. II.XXXII. Когда-то давно жили атланты, Разделившись на белых и чёрных, Волшебников и колдунов скрывали их мантии, От взоров имена хранили иных. II.XXXIII. Раскололась бы земля от их битвы за власть, Но рождён был Богом, сын - великий герой. До наших времён подвигов слава его донеслась. Геркулес или Геракл - кто такой? II.XXXIV. Сын Юпитера и Алкмены, он же - Алкид. Для Эфрисея двенадцать подвигов он совершил. Тринадцатый подвиг его умертвит. Одежда бессмертие даст жизни его, хотя центавр через одежду его жизни лишил. II.XXXV. Время канет в лета, Тринадцать света чудес превратятся лишь в семь. Чакр было тринадцать у атланта, У человека семь их стало затем. II.XXXVI. У Иисуса двенадцать апостолов были с ним рядом, Проявление тринадцати артефактов было при нём. Они проявятся и при новом мессии, что отрадно, Только семь артефактов печатями скреплены на одном. II.XXXVII. Доски жизни превратились в книгу, Скрепив собой проявленье в межвремье, В себе соединив достойную лигу: Чашу, кольцо, котёл для вдохновенья, II.XXXVIII. Арфу, зеркало, кубок и палочку волшебную. Пять артефактов уже на земле - вот они: Плащаница, бывший плащ, которая нетленная, Щит, который как зеркало отражает огни, II.XXXIX. Посох - мера измерения райского города, Или следящий за сменой времён, Копьё, хранимое властью народа, И камень, смысл его изменён. II.XL. Для чего же Мерлин вновь воплощён? Время книгу явить ещё не пришло. День закатом пылает, но ночью ещё не сменён. А ночь об одном лишь мечтает - скорей бы солнце взошло. II.XLI. Посох, хранимый от взглядов и глаз, Дарует череду обновлений и смены семи. Когда разум раскрыт, тогда ему слышится глас: "Уразумей, приди и возьми". II.XLII. Мерлин, Артур и рыцари стола в форме круга Собирали в единое целое артефакты небесной земли. Кто верой наполнен - в нём не бывает испуга, Только своевременно божьему гласу внемли. II.XLIII. Гвендолаи звалась Галахэдом, Кубок Бранса открыла, как Грааль. Многие, не читая, сочтут центурии бредом, Только в их сердце и в духе родится печаль. II.XLIV. Потому что котёл Кэридвэна ещё не проявлен. А вот зеркало видел Мишель Нотрдам. Чаша Клерика - артефакт манны небесной. Он в межвремье оставлен. Плащ Падаэна, сейчас плащаница, видна по утрам. II.XLV. Эскалибур - меч мой заветный, Из камня, как из ножен, не вынет чужой. Кольцо Гортингера, хранимое Этной, Явит нескоро путь наш домой. II.XLVI. Герой на белом коне, Змею ли пронзал ты копьём иль дракона? Почему в Кападокии ты на белой стене Изображён с посохом юношей, стоящим под сводом закона? II.XLVII. Времена втекая друг в друга, путали долго людей. Камень Фала явлен был на землю, но весь почернел. Волшебную палочку Мааса проявит тот, кто чистой душою своей Не станет в золото всё превращать, сколько бы этого Ариман не хотел. II.XLVIII. Художники, поэты и музыканты. Внемлите звукам арфы волшебной. Небо не желает, чтобы сектанты С фанатизмом творили силу яви небесной. II.XLIX. Поэтому Мерлин придёт собирать Все артефакты вновь по крупицам. Но каждый вправе хотя бы часть осознать От тех артефактов, которым не дано измениться. II.L. Каждому дан свой раздел у судьбы, Но она управляет не каждым. Разве герой не побеждает, уходя от борьбы? И проигрывая, он остаётся отважным. II.LI. Семь центурий - семь разных начал. Откуда же связь из тринадцати слов? Артур спрашивал, но Мерлин молчал. Имя - это слово, а слово - закон, а законы не писаны для дураков. II.LII. В зеркало смотрелась Моргана И видела судьбы людей. Лицезреющий небо не смотрит под ноги и живёт без обмана. Он не кичится судьбою своей. II.LIII. Каждый рыцарь стола И за пределами его круглой формы Идёт за судьбою. Судьба же строит дела, Опережает тьму из созданных норм. II.LIV. Успеешь оглянуться - дороги не найдёшь. Но крест свой людям и от людей нести - Тяжёлая судьба. Её спокойно понесёшь, Крылья белые расправишь и лети. II.LV. Героем можешь быть ты не рождён, Но человеком быть - обязан. Пусть духом божьим будешь воплощён, В крещении мирян идеями помазан. II.LVI. Смерти назло и злу на смерть, Дракон любви был дружен со змеёй. Мерлин посохом по земле стучал и отзывалась твердь Недовольная, что потревожен её покой. II.LVII. И облака, хранимые полуветром Летели с океана в лесную глубь, Чтобы дождём пролиться разогретым И наш герой продолжил искомый путь. II.LVIII. Но равновесие в природе нарушено сполна. Рисует Мерлин задумчиво пантакли. И через них связующая нить видна, Чуть заметная, как дождевые капли. II.LIX. Судьба дорог, судьба людей. Прекрасен путь земной И каждый идёт дорогою своей В надежде обрести покой. II.LX. В мистериях забывшись, как во снах, В иллюзиях запутавшись своих, Люди проявляли по незнанию зло в делах, Запутывая пути всех дел земных. II.LXI. Из всех уголков земли, прослышав о Мерлине, его появлении, Спешат все к нему, увидеть, услышать, ощутить. А Мерлин, развеяв все сомнения, Вселяет веру в них и начинает их учить. II.LXII. Из многих стран, из многих городов К нему спешат великие умы. Но Мерлин в ученики берёт не всех, отделяя дураков. Он учит говорить не я, а - мы. II.LXIII. Хранители всех знаний Нашли своё объединенье. После веков изгнаний Пришло к ним равновесье и успокоение. II.LXIV. Артур был рядом с таким движеньем. Славное войско наполнялось его. Друиды и воины, знанье и сила - вот наполненье И источник смысла всего. II.LXV. На столе у Артура горела свеча. Его новые подвиги судьба только ждёт. Мир в ожидании - как героя встречать? Тяжело остановить того, кто идёт. II.LXVI. Проходит зима, проходит весна. Новый выпуск в школе друидов. Новый свет земля излучает с темна От людей, огней, свечей и костров. II.LXVII. Катрен за катреном - шаги друг за другом Приближают нас к знаньям великих планет. Нынче почётно зваться друидом. Теперь маг не только лесной, он - дарующий свет. II.LXVIII. Планеты раскрывают людям объятия. Их населяют уже такие, как мы. Не стало врагов, люди - все братья. Их объединяют друидов умы. II.LXIX. Прошлые знанья беспечны в работе, Но с ответственным грузом земли Мир предали духовной заботе. Остаться верным добру закон нам велит. II.LXX. Жаль мир невечен, но вечны заботы. Невечны умы, но знания вечны. Невечные помыслы, но вечны следы от работы И вечны души, что богом для нас рождены II.LXXI. Память ложится в гранит напоследок, В умы окружавших, в легенды и в книги. Миг человека в этой жизни столь краток, Что он стремится к духовности, к лиге II.LXXII .Небесных сынов во благо людей. Св. Георгий и Артур - единое имя, Объединявшее века из идей, Борющихся со дня основания Рима. II.LXXIII. Легенда, что описал во второй я центурии Ляжет для многих искомым путём. Прежде чем уподобляться сатире, Вспомните - плохи шутки с огнём. II.LXXIV. Катрен убивает катрен лишь за то, Что рождён и отличен он от другого. Там, где зло - его освятите крестом, Не трогая древнего и внеземного. II.LXXV. Соединяясь в единое с богом, Друиды и Мерлин, Артур и другие Поведают нам о таинственно многом, Если остаться не хотим, как прежде, такими. II.LXXVI. Предкатреновый миг был отмечен на небе, Комета летела с грустью и болью. В огне, в воде, в Хорватии и Сербии Таял снег, посыпанный солью. II.LXXVII. Железная птица прекратила магический путь, Унося на крыле номер катрена. Но на земле знали - им Мерлина не вернуть: Его поглотила с друидами пена. II.LXXVIII. Артур ради Мерлина и равновесия Принял последний и праведный бой. На земле, утопающей в грехах мракобесия Не хватало лишь силы разумной, живой. II.LXXIX. Изида восстанет из пепла, Соединившись с лигой одной. Лигаида, расправившая чресла, Воплотит мысли одна за другой. II.LXXX. В этот век, в этот год Двух известных не стало. Их голоса воспевали народ. Их душили, потому что их души восстали. II.LXXXI. Оглянувшись в тёмный проём без окна, Старик вспомнил детство, юность, любовь. От дома большого осталась стена. Мир по-прежнему добр, хотя и суров. II.LXXXII. Зона сумерек людям открылась, Приглашая войти в пустые глазницы. И когда мать с сыном простилась, В небе синем летели чёрные птицы. II.LXXXIII. Огонь догорал, люди водой заливали пепелище. Рухнули братья оземь, но воскресли опять. В тот же день, через год было пробито днище У великого воина массой тонн в двадцать пять. II.LXXXIV. Перепады в погоде привычными стали. Состоялся уже парад из планет. Вернётся ли тот, кого вы изгнали? Я думаю вы сами узрите ответ. II.LXXXV. Стройка Пере уже началась, Затронет умы и сердца. В горы дорога, что лентой вилась, Сотрётся землёю с лица. II.LXXXVI. Растоптаны новою верой солдаты, Политиков погрязли долги. А народы земли в едином дыхании рады - Наконец-то вернуться домой и снять сапоги. II.LXXXVII. Телепортер завис, зажжужал И выплюнул чудо из недра. Бог это увидел и простонал: "Уж лучше бы не было ветра". II.LXXXVIII. Бесконечно большое кануло в вечность, Бесконечно малое родилось на земле. Жизнь становится тёмной, когда умирает честность, А малую ложь растопчут в пыли. II.LXXXIX. Геркулес уже однажды Цербера видел. Его видел Артур, с ним сражаясь, Но Цербер, к сожалению, на время лишь сгинул, В каждом из нас, людей зарождаясь. II.XC. Вряд ли осколки судьбы Стали сильнее целого, Но единенье не пройдёт без борьбы. Просто ждут все героя смелого. II.XCI. Единенье чисел катрена Прилаёт исчисления знаний. Молодые приходят на смену, А стариков ждёт изгнание. II.XCII. Вот и всё. Кто смеялся нам вслед? Тот, кто не верил. Жаль, их не станет теперь. Ищущий в звёзды не верил, но нашли его след За закрытой в неизведанное дверь. II.XCIII. Лигаида имела сынов, Они охраняли мир весь и небо. Услышали просьбу и зов И летят на них слепо. II.XCIV. Казалось, звёзды рухнули, А может взлетела земля. Все продукты из мяса протухли Так, что есть их нельзя. II.XCV. Осень отзвучала багряным костром. Дождь сбросил на землю искры с деревьев. Кто думает лишь об одном - Тот слаб и согреться ему не хватит поленьев. II.XCVI. Перевёртыш - так назвали, увидев его, Хотя и не знали - зверь опасен, Злобен, коварен, сожравший столько всего. Поняли поздно, что он в тайне особо ужасен. II.XCVII. Там где власть - там и деньги, где деньги - там власть. Зло распространилось, глотая души людей. Прибыл герой - но поздно спасать, Слишком стало черно от идей. II.XCVIII. Историк сидел, оперевшись одною рукою на стол. Свеча догорала в смердящем дыму. Очистились память - умер король, Оставив бессмертные знания лишь одному. II.XCIX. Но время безжалостно порою к сынам, История к ним несправедлива. Историк прислушался к безвучным словам И понял: центурии скажут слово своё молчаливо. II.C. Полутьма свет обретала, А свет обрекли на покой. Дэва Светодейвария историку всё рассказала, Возвращая свой долг внеземной.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет